В деревенском доме (2)

[el20]

Про огород

Я ж городская. Что я про тот огород знаю? В прошлом году по деревне бегал дед по прозвищу «Володя-француз». Он всё и всех там бдил. Когда приехали проверять, живу ли я в деревне, он добросовестно доложил: «Не жыве. Была два разы за усё. Прыехала з маладыми дечонками, усю грушу абабрала и уехала”.

- Ну, вы, добровольный служитель порядка, - я возмущалась, - из-за вашего добросовестного доклада мне в очередной раз в получении документов отказали.

Дед расстроился.

- Понимаете, - говорю ему, - такое рвение в стремлении изложить факты чужой жизни к добру не приведет. Тем более, что была я не два, а аж четыре раза.

Дед расстроился еще больше.

- Но чего я совершенно не могу понять, так это того, как можно было разглядеть, как я снимаю свои груши, если дерево находится во дворе, закрыто от улицы домом, а ваш дом вообще в другой стороне и никак не увидишь, чего я делаю в своем дворе. А улица была пустынна.

Но это ж деревня. Любое сказанное слово громким эхом отдается в самом дальнем ее уголке, а глаза не то, что у каждого дома есть, они там просто летают в воздухе и видят даже то, что вы делаете внутри своего помещения.

Вот этот дед-француз давал мне всякие консультации, и т.ч. и как готовить землю под огород. Земли много. Дед посоветовал попросить Володю, он, дескать, вспашет.

Какого такого “Володю?” У них там все “Володи” в деревне, а женщины “Марии”.

Вот, смотрю я, соседи у меня, на удивление скромные, не прибежали знакомиться, а так, издалека кивнули. Я этому удивилась и подошла сама, когда и они, и я, были за своими огородами. Они сажали березку, а я сжигала мусор. Оказалось, что соседи – минчане, вот и ведут себя соответствующе. Мужчину звали “Володя”.

- Ну, да, - сказала я, когда он назвался, - а как же еще. А вас, - я повернулась к его жене, - наверное Марией зовут?
- Откуда вы знаете? - удивилась женщина.
- А у меня, что, есть выбор?

Хотя, тогда прибегала и соседка с другой стороны – старая бабка. Ее, как ни странно, звали Зиной. Я назвала свое имя, и бабка, широко открыв рот, громко расхохоталась. Я молча смотрела на желтеющий в темноте ее рта одинокий зуб. Я конечно понимаю, что, возможно, имя у меня не самое красивое. Но чтоб так ржать??? Поэтому я на всякий случай повторила свое имя, а Зина опять громко расхохоталась.

Я подумала, что много мне в этих людях не понять, поэтому просто надо все эти странности принимать и не удивляться.

Дед-француз не велел никому платить, пока не посоветуюсь с ним. Он сам договорился насчет этой вспашки, поскольку меня в той деревне нет и, пока не сделаю ремонт дома, оставаться я там не хотела.

Один из Володь, по прозвищу “Володя-доктор” пришел со своей лошадкой вспахивать мой огород. Его сопровождала женщина с густыми усами. Я вообще долго не могла определить пол, но платок на голове как-то разрешил мои сомнения.
Володю же я спросила, почему его доктором зовут.

- Ну, ты что!? – удивился он, - я же техникум закончил. Ветеринарный.

А, говорю, тогда прозвище вполне оправдано.
Его лошадка – единственная в деревне. Ее любят. В гриве у нее всегда цветочки или бантики.
Огород они пропахали и умчались в ближайшую деревню за бутылками.

В этом году они еще раз пропахали огород и даже протиснулись в сад. Ну, ничего, думаю, пусть там будет вскопанная земля, я там травку газонную посажу. Ага, не тут-то было.

- Ты картошку сажать будешь? – спрашивали все подряд.
Я отвечала, что хотела бы всего по-немножку посадить.

В квартире я выращивала рассаду. Впервые в жизни. Я в травах разбираюсь немного, а в овощах – нет. Поэтому я по незнанию высадила столько рассады, что она заполнила балкон, лоджию и все подоконники. Уезжая в командировку я ее перепоручила соседке. И сильно волновалась. Приехав, забежала к ней за ключами и спросила, как там рассада. “Колосится”, - красиво ответила соседка.

Эту рассаду я повезла в деревню, заказав для нее мини-вен. Всю дорогу мы разговаривали с водителем, он рассказал мне историю своей жизни, я ему тоже чего-то, и мы за время поездки в деревню, а она довольно далеко, подружились. Когда приехали, водитель сказал: “Эх, хорошо-то здесь как! А давайте я вам траву покошу!” Давайте, согласилась я, но косы у меня нет. Тогда водитель, наплевав на звонящих клиентов, пошел со мной по деревне искать косу. Одолжили ее у жены француза – по имени Мария, естесственно. Сам француз, не осуществляет больше контроль за жизнью в деревне, т.к. его разбил инсульт.
Мы, уже на машине, подъехали за деревню в принадлежажий им пустой дом, забрали там косу и мешки с картошкой. Я настаивала на одном, но привезли два. Just in case.

Водитель покосил траву и научил меня косить. Нельзя сказать, что у меня это хорошо получалось, и коса была тупой, но мы хотя бы посбивали «траву по пояс». Водитель неохотно уехал.

Пока я ходила за консультацией по посадке картошки к французовой Марии, прилетели Володя-доктор со своей усатой подружкой и лошадкой. Они огородами ко мне пробираются, и я их не заметила. Очень быстро они прошлись лошадкой по полю, сделали борозды и стали засаживать все, что вскопано, картошкой.

- Вы че мне в саду картошку посадили? У меня там по плану лужайка должна быть.

Но одержимые картошкой односельчане маниакально стремились засадить все вообще этой картошкой. Я сопротивлялась, как могла. Объясняла, что хочу огород, разбитый на секции, с дорожками, клумбами тут и там. На фига мне это громадное поле картошки, которую надо окучивать, а я даже не знаю, что это означает, но что такое «руками собирать жучков» хорошо понимаю и не хочу.

Споры продолжаются каждый раз, когда я туда приезжаю.
- Вот, так человека лишают мечты, - говорю я им, - у меня был план, проект в голове дизайнерский, а вы своим давлением и инициативой, его просто уничтожаете.

Посадили полтора мешка. Чтобы остановить их рвение, я просто сказала:

- Ну, ладно, остановитесь, я вам сейчас заплачу, вам же выпить надо уже.

Сработало. Взяв деньги, они унеслись за вожделенной бутылкой. А я осталась в раздумьях: почему ко мне пришли люди, которых я не приглашала вроде, засадили мне сад картошкой, лишив меня лужайки, да я им еще и заплатила?

А потом, в следующий приезд, я поставила теплицу и начала делить свой огород на секции. Это вообще никому не понравилось. Бегала вся деревня и единодушно ругала, наставляла, советовала, - в общем, по-разному, но все это было об одном: зачем тебе глубокие дорожки, просто протопчи и все. Нет, говорю, грядки будут по сторонам закрыты какими-то ограждениями, а между ними будут дорожки, посыпанные гравием. Специальным. И грядки должны быть выше уровнем, чем дорожки. «На што тебе это? Лучше б картошкой все засадила».

Разбивать на секции мне тяжело, у меня спина после аварии проблемная, и хоть земля там вскопанная, но все равно, мне это все не под силу. Поэтому, люди уже урожай снимают, а я все езжу в деревню копать дорожки. Ну, и что-то попутно сажаю.

Деревенские не могут успокоиться по поводу этих дорожек, а я устала объяснять. Поэтому однажды сказала прибежавшей тетке, в ответ на ее «А на што глыбока так?»

- Это я траншеи рою.

Тетка тут же убежала. На следующий день пришла другая и спросила, может я чего знаю, что им неведомо, и всем пора рыть окопы? Нет, успокоила я ее, с этим можно повременить. Это мои личные окопы. Кто нежеланный придет – отстреливаться из окопов буду. Тетка поняла, что всей деревне рыть окопы не надо, и ушла. На самом деле дорожки совсем не глубокие, а после того, как их засыпят гравием, вообще сравняются с грядками. К сожалению.

Но деревня никак не может успокоиться, и ее представители продолжают бегать с замечаниями по поводу дорожек. В другой раз, услышав надоевший мне вопрос, я сказала:

- А вы знаете, что именно в нашем районе до сих пор находят клады?

Моя собеседница тоже сразу удалилась, видимо, озвучила мои слова всей деревне, и вернувшись, с усмешкой сказала, что я ничего не найду, потому что земля-то уже не раз здесь перекопанная.

- Это правда, - я вздохнула и показала в сторону посадки, – вот там, у речки надо копать.

Пока не ездила в деревню, не знаю, копал ли кто у речки.